Неистребимый - Страница 98

Онни сразу сообразила, в чем дело. Маг едва не проговорился. Хотя Шустрик волей случая и прибился к их компании, рокового слова – засферник – никто еще при нем не произносил. Незачем забивать мальцу голову тем, что ему знать не положено. К тому же он может случайно проговориться в неподходящий момент при неподходящем человеке. И так уже столько сложностей… Вот именно. Сложностей уже столько, что не все ли равно – узнает он об этом или нет.

Тем не менее сотница строго посмотрела на паренька:

– Квин, дальше ты с нами не поедешь. У нас сейчас более важные заботы.

– Пресветлый Дом отпускает своих учеников всего на декаду. Если за это время мать не вернется, если я ее так и не увижу, то зачем я сюда приезжал? – Мальчишка упрямо поджал губы. – Я поеду дальше, Онни. С вами или без вас. Найдется плоскодон и для меня. Не проблема!

– Решительный характер, – одобрительно ухмыльнулся Лекс.

– Пусть едет, – неожиданно разрешил Гилсвери. – Сдается мне, его судьба тоже как-то связана с нами. Ничего не происходит случайно.

– Что? – Онни изумленно распахнула глаза. – Что ты имеешь в виду? Какое отношение мальчишка может иметь к нашим делам?

Ответ мага изумил ее еще больше.

– Пока не знаю. Но скоро это выяснится.

– Но разумно ли это? Он еще ребенок, стоит ли его подвергать тяготам пути? – Квин вдруг вскочил и, гордо вздернув свой курносый нос запальчиво крикнул:

– Сама ты ребенок! Мне уже четырнадцать!

– Сядь.

– Но…

– Сядь, тебе говорю! – сердито прикрикнула Онни.

– Или тетя Онни надерет тебе задницу, – снова осклабился Лекс, растянув губы с тонкой ниткой рыжих усов чуть ли не вдвое. Дружески опустив руку на плечи мальчишки, он заставил его сесть. – Поверь, она умеет обихаживать и не таких мальцов, как ты. В нашей дружине тридцать тертых мужиков, все закаленные, проверенные в деле эрсеркеры, и все ходят перед ней на цыпочках, стараясь заслужить ее расположение.

– Лекс!

– Да, тетя Онни? – смиренно отозвался подсотник. И тут же охнул, заработав под столом носком сапога по голени.

– Вот видишь? Что я тебе говорил? – со страдальческим видом пожаловался он Квину, который не смог сдержать улыбки после столь бурной реакции родной тетки. – Она даже раненых не жалеет. Зверь, а не командир.

Онни сдалась, но вид у нее при этом был угрюмее некуда.

В конце концов они сейчас не в Сияющем, и никто этого не видит. Пусть тешатся. Но как же быть с Квином? С чего это вдруг маг решил тащить его с собой и дальше? А может… Может, потому, что мальчишка знает уже слишком много, чтобы теперь оставаться в стороне? Она снова повернулась к Гилсвери, чтобы добиться ясности, но появление старосты, сообщившего о прибытии ожидаемого плоскодона, пресекло ее вопрос.

Дружно поднявшись, вся компания скопом двинулась к пристани, оставив разговоры на потом.

* * *

– Отдавай концы, лоханщик, отправляемся.

– Никак не могу, светочтимые. Пассажиров буду принимать только после разгрузки.

– Нам срочно, лоханщик. Назови свою цену.

– Дело не в цене. Трюм полон скоропортящегося товара от двух важных клиентов из Неурейи. Уговор дороже денег – если товар пропадет, заказов мне больше не видать, да и не расплачусь я за сам товар-то…

– Сколько времени требуется на разгрузку?

– Ну, если как следует поторопиться, то часа два. И столько же на загрузку другой партии. Кто ж со здорового ума порожняком туда-сюда гонять будет? Сплошной убыток и имуществу и престижу.

– Слишком долго. Сколько ты получаешь как посредник за рейс?

– Ну, по-разному…

– Самое большее?

– Шесть-семь стрел.

– Даю тебе десять и обещаю, что твой груз не пропадет.

– Но за задержку я буду оштрафован…

– Двенадцать, и больше не спорь. Иначе покажу знак власти, и повезешь бесплатно.

– А-а… ну так бы и сказал, светочтимый. В таком случае долго ты и твои спутники будете торчать на пристани, вместо того чтобы грузить свои задницы на мою лохань? Поторопитесь, а то сейчас уже отчаливаем…

* * *

Наконец все утряслось.

Швартовы отданы, корабельная команда этой лоханки вот-вот закончит поднимать паруса, ездовые звери пристроены в стойла, лепившиеся к задней стенке кают-спальников, а Онни и вся ее компания расселись на скамье вдоль левого борта. И перед тем как начать о чем-то негромкую беседу, настоятельно посоветовали Квину прогуляться. Что-то вроде: «Сынок, а не пошел бы ты быстро и весело?»

Квин отошел в сторонку, поближе к корме, и повис на фальшборте, доходившем ему до груди. Внизу темная полоса воды в мелких завитках белой пены медленно отталкивала тяжелый плоскодон от пристани. Разглядывая колеблющееся отражение своей недовольной физиономии на водной поверхности, он возмущенно фыркнул. Да что они себе вообразили?!

Он все еще не мог остыть после разговора в Управе, после слов тетки, при всех назвавшей его ребенком. Ребенком! У этих женщин совсем нет представления о мужской гордости! Это было так унизительно, так бестактно.

Совсем его за несмышленыша принимает, что ли? Неужели она до сих пор думает, что он не догадался, кто такой этот Никсард?

…Жил-был в одной стране за пределами Внутреннего Круга хальд по имени Неумеха. И ничегошеньки в жизни толком у него не получалось – ни поле под хлебный гриб вспахать, плуг не сломав, ни очаг разжечь, не обжегшись, ни дракха запрячь, упряжь не перепутав. Тоскливо ему было от такой жизни, и решил он как-то однажды в Светочи податься, чтобы хоть так прославиться среди потомков. Долго брел Неумеха до Круга Причастия – и лысуны его донимали, и Закон Равновесия, и голод, и холод, и даже сам Верховный маг Кордоса, Альтарес, чуть было его не прикончил, – но все-таки добрался Неумеха до Круга и вступил в него. И выросли у него два носа вместо одного. На спине. А больше не случилось ничего…