Неистребимый - Страница 75

Я вздохнул. Несуразицы начались с самого начала, просто я сперва не придал этому особого значения. Там-сям, по мелочам. Среди них особо можно было выделить три случая. Драхуб, скорее всего, не свернул бы себе шею, если бы я не ударил его столь сильно, куда сильнее, чем намеревался, и мне удалось бы с ним поговорить. С терхом на границе случай был куда сложнее, там я почти ничего не понял. Я ведь пытался его остановить внушением, и вдруг ощутил его жуткую, непереносимую боль, несомненно вызванную моими усилиями. Как, почему? А Зло его знает. Пришлось пустить в ход обычную физическую силу, помноженную на Лешу, в итоге – еще один труп, причем чудовищно переродившийся. А этой ночью – трактирщик… да уж, странности множились… Странности необъяснимые и пугающе тревожные…

В Аванат мы со Злыднем въехали беспрепятственно.

Когда по бокам возникли первые постройки, я заставил чарса перейти на шаг. А плестись, надо заметить, он терпеть не мог, и, стараясь соответствовать своему имени, демонстративно злился – низкое утробное ворчание тянулось, как бесконечный гимн принуждению. Кроме того, он непрерывно вертел головой и скалил клыки на всех встречных, заставляя народ поспешно уступать дорогу – в спину нам так и летели всякие неласковые словечки. Пусть тешатся, главное, чтобы под копыта никто не влез по беспечности… Благо пример явился тут же, когда на одного зазевавшегося чудилу чуть было не наехал встречный всадник, похоже тоже зазевавшийся… Оба тут же начали посылать друг друга к дальним родственникам с завидной энергией и изобретательностью, Злыдень даже притих, с любопытством вслушиваясь в сочные эмоциональные вы крики, треугольные уши поворачивались, как локаторы, пока мы проезжали мимо.

Крепостные стены, как и в Жарле, вокруг города отсутствовали, нубесы не любили замкнутые пространства и не позволяли людям строить подобные сооружения на своей земле, ссылаясь на то, что от внешних врагов жители макора и так надежно защищены мечерукими воинами. От внутренних людям приходилось защищаться уже самостоятельно. Сначала я подумал, что речь идет об обычном преступном элементе, без которого редко обходится густонаселенное место, потом обратил внимание, что городские жилища, мало чем отличаясь от череды тысяч им подобных, виденных мной на других не слишком развитых планетах как лично, так и по информационным каналам Визосети, все же одно существенное отличие имеют: ни в одном из них не было окон. Абсолютно глухие стены и один-единственный вход с весьма крепкой даже на беглый взгляд дверью. Вместо общей крепостной стены каждое жилище было превращено в маленькую крепость. Двор же был обязательно окружен изгородью, сплетенной из живых кустов колючего мята.

Странно, что я не обратил внимания на это еще в Жарле, видимо, слишком был занят собой. Пояснения эмлота на этот счет мне весьма не понравились. Оказывается, ночь – время для всякой враждебной человеку нечисти, поэтому обладающие здравым смыслом люди сидят ночью по домам, накрепко заперев двери, а колючий мят является дополнительной защитой, так как те же лысуны его на дух не переносят, но и кроме них любителей побродить ночью по населенным окрестностям и поживиться за чужой счет хватает. Ни Онни, ни Гилсвери не сказали об этом ни слова. Скорее всего, первоначально предполагалось, что Онни будет сопровождать меня по крайней мере до Неурейи, и присутствие «неистребимой» должно было гарантировать мне относительную безопасность. Вот еще странность: этой ночью я был один и никто не пытался на меня напасть…

Кроме трактирщика «Судного Дня».

Эта мысль в который раз заставила меня помрачнеть и переключиться на разглядывание окружающего.

Встречавшиеся по пути жители, сплошь закутанные в цветастые теплые ксомохи до щиколоток, со шляпами-колоколами на головах, озабоченные собственными проблемами, в крайнем случае удостаивали мою персону беглым любопытным взглядом, но большей частью просто не обращали внимания. Заговаривать никто не пытался. Меня это устраивало. Горожанки, кстати, попадались весьма симпатичные. Стройные, со светлой и бронзовой кожей, русые и рыжеволосые кордки и хааскинки бросали на меня взгляды куда чаще мужчин, посылая приветливые улыбки, иногда – многообещающие, но ни к чему не обязывающие. Я в свою очередь старался улыбаться в ответ. Приятно, когда люди тебе улыбаются, в особенности женщины. В особенности молодые и привлекательные.

Настроение немного улучшилось.

Минут через пять справа выползла широкая рыночная площадь. Вспомнив о припасах для Злыдня, я свернул к прилавкам с гомонящим народом, спрыгнул и подошел поближе, ведя ворчливого чарса в поводу и прикидывая, где бы его оставить, чтобы никому не мешал, пока я буду искать необходимое. Наконец заметил навес, под которым уже скучали несколько дракхов. Тут меня окликнул торговец от крайнего прилавка, на котором, как выяснилось, как раз торговали снаряжением и припасами для дракхов.

Я приблизился.

Торговец, худощавый низкорослый корд с юркими хитрыми глазами и горячим желанием что-нибудь сегодня заработать, наметанным глазом высмотрел во мне потенциального покупателя и тут же принялся расхваливать все, что у него лежало на прилавке: многочисленные поводья со стальными кольцами для крепления к ушам дракха, простые и праздничные, с затейливыми украшениями из серебра, разнообразные седла и попоны, седельные сумки всевозможных размеров – от кошелька до приличного чемодана и просто кожаные ремни для разных надобностей поток восхвалений лился без устали, а его соседи справа и слева косились на более удачливого собрата по ремеслу с явной завистью, хотя я еще ничего не купил.