Неистребимый - Страница 48

Сотница с изрядным скепсисом покосилась на потолок:

– Понятно. Эти пьяные машары вверху, случайно, не твоя работа?

– Ну, не такие уж и пьяные, – ухмыльнулся паренек. – По крайней мере, я старался, а за те маны, что согласился мне уплатить Пузатый Бочонок, так и вовсе отличные машары. Гарантия шесть суток… – Он запнулся, так как именно в этот момент магический светильник, маленькой шаровой молнией плавающий под потолком прямо над нашим столиком, мигнул и расплылся быстро темнеющим облачком туманного света, – …этот был одним из первых, ему срок подошел, – закончил он, чуть смутившись.

– Ты же сказал, что находишься здесь всего три дня? – подозрительно спросила Онни.

– Не вопрос, – легко подтвердил он.

– А гарантия на шесть.

– Да ладно тебе, Онни, не придирайся. Я же говорю, один из первых. Первый блин всегда комом. И не сбивай меня, пожалуйста, с темы! Дело не в машарах, верно? Я обязан объяснить гостю правила Щита, а ты даже не желаешь нас представить друг другу.

– Я их знаю не хуже тебя, эти чертовы правила, – проворчала дружинница уже не так приветливо. Похоже, настойчивое любопытство мальчишки пришлось ей не по душе. – И ты это прекрасно знаешь.

– Ну вот, хочешь лишить меня работы, – деланно огорчился Шустрик, театрально поникнув плечами и опустив голову. Но тут же снова встрепенулся и расцвел: – Ладно, дай хоть с вами поболтать. Ну так познакомишь со своим спутником или нет?

– Элиот Никсард, – я решил вмешаться, не сдержав невольную улыбку, так и просившуюся наружу с момента появления этого сорванца рядом с нами. Парень мне понравился – напорист, нахален, но весел и обаятелен. Далеко пойдет. Правда, ужин расслабил меня куда больше, чем я ожидал, и большого желания болтать на отвлеченные темы что-то я не ощущал. Тем более не хотелось выслушивать кучу ненужных вопросов и подыскивать на них подходящие ответы, но соблюсти элементарную вежливость я был еще в силах. – Выкладывай свои правила, раз уж так серьезно относишься к своим обязанностям.

Мальчишка живо привстал со скамьи и приложил ладонь к сердцу в местном ритуале приветствия, галантно тряхнув светловолосым чубом.

– Квин, ученик Дома Пресветлого Искусства, первая ступень. Прошу любить и жаловать.

– Я только что слышал, как тебя называли Шустриком.

– Не вопрос! – отмахнулся парень, усаживаясь обратно. – Это детская кличка.

– А теперь быстренько выполняй свои обязанности, – поторопила Онни. – Мне еще с тобой о многом надо поговорить, раз такая оказия случилась. В том числе и о твоей матери, ее я вижу еще реже, чем тебя, и мне хотелось бы знать, как она поживает.

– О нет, только не это, – простонал Квин, горестно закатывая светло-серые глаза. – Все эти бытовые подробности, совершенно не имеющие смысла для настоящего мужчины, все эти досужие женские сплетни…

– Правила, – многозначительно напомнила Онни. – Все остальное потом… – И не удержавшись, съязвила: – Мужчина ты мой настоящий.

– Ну ладно, ладно, не вопрос, – примирительно вздохнул Квин. – Вот вам правила Спорного Щита.

А все дело было в том, что поединки в Жарле были запрещены.

Повсеместно.

В любом виде.

Запрещены так давно, что это правило въелось в плоть и кровь всех горожан. И если руки все-таки чесались взяться за оружие и пустить кому-нибудь кровь, то существовало только одно место, где это можно было свершить без скорой и справедливой расправы со стороны самих горожан, не говоря уже о властях. Этим местом был Спорный Щит, расположенный в трактире под громким названием «Судный День». Разрешение на Спорный Щит было официальным и исходило от самой главной персоны Нубесара – правителя Упрекающего, которому надоели не столько неконтролируемые убийства хасков на людских улицах вблизи родового Святилища, сколько жалобы близких и родных погибших на своих обидчиков. За Кровный спор (до смерти) маны шли в казну Жарла, за Малый спор (до первой крови) – хозяину трактира и болельщикам, сделавшим ставки на бойцов. Каким именно образом предки Пузатого Бочонка, владельца «Судного Дня», сумели добиться расположения Правящего Родовым Гнездом и получить столь прибыльную привилегию, никто так никогда и не узнал доподлинно. Да и никого это сегодня уже не интересовало, хотя завистники минувших лет распускали множество грязных и противоречивых слухов: и что прадед Пузатого, Большой Бочонок, продался законникам, и что он сам подкупил их неслыханной суммой денег (нашел древний клад), и что нанял крутого мага из Хааскана и тот напел ему Слепую Удачу на его заведение за несусветное количестве ман, и так далее, и тому подобное.

Главное было не в этом.

Главное было в том, что правитель Нубесара оказался умен и дальновиден.

Поэтому хаски получили возможность выпускать пар, и хотя все поединки теперь велись под присмотром властей, победитель на Щите никогда не привлекался к ответственности. Благодаря этому нераскрытые убийства в городе стали так редки, что ежели и случались иногда, то весь город кипел гневом и презрением к убийце. Его лишали всех гражданских прав, кроме права быть вызванным на Щит, и, если он не успевал вовремя убраться из Жарла в частности и из Нубес-макора в целом, каждый честный житель считал долгом чести вызвать убийцу на Кровный спор и прикончить на Щите.

Нубесы живут долго, значительно дольше хасков, и за время правления Упрекающего закон о Щите оброс дополнительными правилами и поправками, постепенно превратившись в особый Кодекс Чести, согласно которому и жили в Жарле. Да и в его окрестностях тоже, так как правила эти в конце концов распространились на всю подвластную нубесам территорию земель Внутреннего Круга.