Магическое изображение исчезло в беззвучной вспышке – столь велико было волевое усилие Икседуда, удерживающее связующий визуальный канал через границы макоров.
Некоторое время Драхуб пребывал в неподвижности, оценивая полученную весть, не столько встревожившую, сколько озадачившую его. Инитокс… Совсем еще мальчишка, по жизненным меркам дал-роктов. Ловчий маг не услышал отголоска посмертия его отряда, потому что схватка произошла на территории макора нубесов. Граница отсекла все ментальные возмущения. Пройти через преображение, чтобы превратиться в каруну, посмертное физическое воплощение души Посвященного, терха могло заставить только сильное потрясение в момент смерти – боль, гнев, отчаяние. Само по себе преображение происходит редко, только в исключительных случаях… Что же демон с Посвященным сотворил? Явно что-то иное, чем с ним, Драхубом. Информация каруны будет весьма кстати, чтобы понять и оценить новую опасность…
Нельзя сказать, что маг любил молодого терха, это чувство ему было неведомо, как и всякому нормальному дал-рокту, но определенную привязанность к нему он ощущал… Именно Инитокс нашел его на Алтаре Зверя и помог восстановиться. За него тоже предстояло отомстить. Два Меча Силы, попавшие в чужие руки, должны были вернуться обратно… Что же до демона… да, он был силен. Глупо было это отрицать, а Драхуб никогда не числил себя глупцом. Но второй раз застать его, Хранителя Силы Рода, врасплох ему не удастся. При следующей – и скорой – встрече все будет по-другому. Для демона был приготовлен очень неприятный сюрприз.
В предвкушении того, что должно было произойти, ловчий маг злобно ликовал. Что же, он теперь вправе это сделать. Сердце демона целиком принадлежит ему. Владыка отказался от своих притязаний, ему больше не нужен необычный раб. Ему, Драхубу, – тем более. Предчувствие заставило его тогда сотворить столь сильную магическую ловушку, но он никак не ожидал, что этого окажется недостаточно. Он, как и Владыка, хотел получить уникального Раба, а обрел могущественного врага. Тем лучше. Более действенного способа развеять многовековую скуку не найти. Жизни дал-роктов бесценны, а демон уничтожил уже многих, и месть теперь была необходима как воздух для дыхания. Что ж, он предвидел подобное развитие событий потому и взял с собой пардов, а не воинов Рода. Хаски – это не дал-рокты, их внешность не привлекает ничьего внимания в чужих макорах, да и потерять их не так жаль… А уж сам-то он всегда сумеет замаскироваться, даже несмотря на свой огромный по сравнению с пардами рост… В последний раз скользнув взглядом по останкам воинов из отряда Инитокса, Драхуб, не трогая поводьев, мысленным посылом развернул чарса в обратном направлении. Предстояло сделать изрядный крюк, чтобы перехватить врага с более подходящей позиции. Для этого им необходимо было вернуться к началу ущелья, свернуть на север вдоль подножия гор Карбеса и по землям своего макора преодолеть больше шести переходов до следующей Границы, после чего совершить еще пять переходов по чужой территории, принадлежащей серым адалаям, до Великого озера. До границы он рассчитывал добраться уже к нынешней ночи. До Великого озера – ровно через сутки, к ночи следующей, если не возникнет каких-нибудь непредвиденных препятствий… При одной мысли об этом Драхуб гневно зашипел, оскалив клыки.
Никаких препятствий больше не будет.
Он об этом позаботится.
…И в этот вечер было полным-полно народу. Пузатый Бочонок, правнук Большого Бочонка, внук Дырявого Бочонка и сын Рогатого Бочонка, корд по рождению и оттого светловолосый и бронзовокожий, внешне вполне оправдывал свое прозвище – при росте намного меньше нормального роста истинного корда он обладал столь внушительным животом, что при первом же взгляде на него казалось, будто этот малый в один из несчастных для себя дней целиком проглотил бочонок из-под дронтума и будет носить его теперь в своем брюхе всю оставшуюся жизнь. Что поделаешь, не переваривался, зараза.
Впрочем, выполнять обязанности хозяина заведения ему это ничуть не мешало. Острый взгляд коротышки не упускал ни одной мелочи в зале, с потомственной сноровкой обшаривая посетителей трактира, чтобы определить толщину их кошельков, отделяя толстые и вовремя отсылая служанок к столикам, требующим хмельного подкрепления. Для обладателей толстых кошельков, естественно, сразу находились свободные места.
– Грена, толстозадая кудаха, что ты так копаешься, пятый столик от окна справа, и возьми кувшин побольше, – зычный бас трактирщика перекрыл сумятицу прочих голосов. – У светочтимых гостей жуткая жажда…
– Может, мне лучше прихватить тебя, Пузанчик, – незлобиво огрызнулась служанка, уже устремляясь в указанном направлении, – сразу на весь зал хватит. Разве что штаны долго с… крана стаскивать придется, если он там вообще имеется…
Часть посетителей, до коих донеслась реплика толстозадой Грены, одобрительно загоготала. Сама же виновница шутки громко взвизгнула, получив несколько щипков в упомянутое трактирщиком место, и понеслась среди столиков с ловкостью необъезженного дракха, сноровисто избегая дополнительных поощрений в многострадальную часть тела, что свидетельствовало о ее богатом опыте в подобных делах.
– Ну-ну, поговори мне еще, – с добродушной ухмылкой проворчал ей вслед Пузатый Бочонок. – Светочтимым приятнее щипать твою задницу, а не мою… Леста, Бая, в левый угол! Навра, вон тот светочтимый в синем с позолотой плаще справа, как раз его снимает сейчас… Дуй туда. И будь полюбезнее, если снова залезет тебе под юбку, от тебя не убудет. Если понравишься ему, то внакладе не останешься, я этого типа давно знаю.